Угроза национальной безопасности Я действительно чувствовал, что оказался в надежных руках. Тони Брентон мне понравился. Он, как и Смит, искренне старался мне помочь. Я не знал, почему мне отказали во въезде — то ли в ре- зультате путаницы с фамилиями, то ли это была месть со стороны тех, кто фигурировал в моих публичных антикоррупционных кампа- ниях, — но чувствовал: раз правительство Великобритании на моей стороне, рано или поздно победа будет за нами. Первым делом Брен- тон направил в МИД России запрос с просьбой предоставить офи- циальное объяснение произошедшему. Если отказ во въезде дей- ствительно стал результатом ошибки, то это выяснится очень скоро. Неделю спустя нам позвонила секретарь Тони Брентона и со- общила, что получен официальный ответ. Она отправила мне ко- пию по факсу. Выхватив листок из аппарата, я передал его Елене и попросил перевести. Елена прочитала вслух: — «Министерство иностранных дел РФ... имеет честь сообщить, что решение о закрытии въезда на территорию Российской Фе- дерации подданному Великобритании Уильяму Браудеру принято компетентными органами в соответствии с пунктом один статьи двадцать семь федерального закона». — Что означает статья двадцать семь федерального закона? Елена пожала плечами. — Понятия не имею. Я позвонил Вадиму, который все еще находился в Москве, и спросил его. — Секундочку... — Он начал что-то быстро набирать на компью- тере и через минуту снова взял трубку. — Билл, согласно двадцать седьмой статье закона правительство России может отказать во въезде в страну, «если это необходимо в целях обеспечения оборо- носпособности или безопасности государства». — Что? — Обеспечения безопасности государства, — повторил Вадим. — Вот черт... — сказал я тихо. — Плохи дела. — Да уж. Действительно. Письмо однозначно подтверждало, что отказ мне во въезде не был недоразумением. Меня вовсе не перепутали с Биллом Баурин- гом. Кто-то очень сильно не хотел видеть меня в России, и этот кто-то занимал весьма серьезный пост. 189