Унижающий и униженный дальнейшие действия было невозможно, но мы знали, что некото- рые ответы придут, и произойдет это во время ежегодной четы- рехчасовой пресс-конференции президента, назначенной на двад- цатое декабря 2012 года. Это тщательно отрежиссированное шоу для масс: большинство вопросов — безобидные или поверхностные, их обычно задают жур- налисты, подготовленные администрацией президента, или те, кто практикует жесткую самоцензуру. На таких спектаклях редко слу- чались неожиданности, но я знал, что здесь Путин впервые приот- кроет свои карты и все-таки выскажется о запрете на усыновление. Я смотрел прямой эфир в офисе. Ко мне присоединились Иван и Вадим помочь с переводом и выяснить, что же скажет Путин. Первый вопрос задала журналистка из интеллектуального глянца «Сноб» Ксения Соколова: «В ответ на принятие американцами закона Магнитского Госду- ма приняла запретительные меры в отношении американских граж- дан, которые хотят усыновлять российских детей-сирот. Считаете ли Вы такой ответ действительно адекватным? И не смущает ли Вас, что дети, причем самые обездоленные и беспомощные из них, становятся инструментом в политической борьбе?» Путин сменил позу за огромным угловатым столом и постарал- ся уйти от ответа. Он пытался выглядеть невозмутимым, несмо- тря на то, что мероприятие с самого начала отошло от намечен- ного сценария. «Это, безусловно, недружественный в отношении России акт, — заявил он. — Насколько я знаю опросы общественного мнения, большинство граждан негативно относятся к усыновлению ино- странцами наших детей». Затем он долго говорил, упомянув лаге- ря в Гуантанамо и Абу-Грейбе и секретные тюрьмы ЦРУ, будто их существование оправдывало преступления, которые совершались в России. По прошествии трех часов пресс-конференции из полусотни за- данных Путину вопросов шесть имели отношение к Сергею Маг- нитскому и российским детям-сиротам. Путин заметно злился. Наконец незадолго до окончания мероприятия поднялся жур- налист Сергей Лойко из газеты «Лос-Анджелес Таймс» и сказал: «Я возвращаюсь назад к Сергею Магнитскому, потому что Вы про это говорили. У России было три года, чтобы дать ответ, что 375