Шестнадцатое ноября 2009 года Пока мы с Дэвидом прогуливались по территории университе- та, раздался звонок. Звонил Владимир Пастухов. Его голос прозву- чал мрачно: — Билл, произошло нечто ужасное. — Что такое? — Мне на телефон только что пришло текстовое сообщение. Оно на русском. Вот его текст: «Что страшней... не знаю, смерть... или тюрьма». От волнения я начал ходить взад-вперед. — Оно адресовано вам? — Не знаю. — Может быть мне, Вадиму... или Сергею? — Возможно. — Кто его прислал? — Не ясно. — А откуда у них ваш номер? Этот номер телефона никому не известен. — Я не знаю, Билл. Сын стоял рядом и с беспокойством смотрел на меня во все глаза. Я перестал вышагивать и слабо улыбнулся, чтобы успоко- ить его. — А можно отследить это сообщение и выяснить, кто отпра- витель? — Я попробую. Перезвоню, как только что-нибудь узнаю. — Спасибо. Этот минутный звонок растворил без остатка все положитель- ные эмоции дня. Обратный путь в Лондон был долгим и безрадост- ным. Я понятия не имел, как объяснить это послание, в чей адрес оно направлено и что мне следует предпринять. Ситуация выгля- дела серьезной и вызывала у меня большие опасения. Вскоре Владимир получил еще одно сообщение, тоже на рус- ском языке: «Поезда... идут поезда... все на северный... на восток... и мне кажется... никогда... не закончится... этот срок...». Как объ- яснил Владимир, это был припев из тюремного шансона. Имелись в виду поезда, увозившие арестантов в сибирские лагеря на вер- ную смерть. Через несколько дней мне неожиданно позвонил давний кли- ент — Филипп Фалтон. Он был моим близким приятелем со вре- 287