Глава 24 Вадим никогда не горячился, и если он говорит «срочно», зна- чит, это действительно срочно. Сердце учащенно забилось, и я ки- нулся в свой номер, чтобы позвонить Вадиму. Он поднял трубку после первого же гудка: — Билл, рано утром нам позвонил судебный пристав из суда в Петербурге. Он сказал, что имеется судебное решение против од- ной из наших российских инвесткомпаний, и спрашивал, с кем он может обсудить погашение задолженностей. Хотя мы и продали все свои акции, инвестиционно-холдинго- вые компании в России оставались и должны были еще в течение трех лет сдавать отчетность до своей окончательной ликвидации. — Какое решение суда? О чем он говорит? — Я не знаю. — Ты не в курсе, это хотя бы реальное лицо? — уточнил я. Впол- не могло оказаться, что это чья-то неудачная шутка. — Пока не знаю, но в любом случае нам не следует игнориро- вать эту ситуацию. — Нет, конечно. О какой сумме шла речь? Я подумал, что, быть может, остался неоплаченным мелкий счет какой-нибудь курьерской компании и каким-то образом этот спор стал предметом судебного разбирательства. — Семьдесят один миллион долларов. — Семьдесят один миллион?! Вадим, это же безумие! Что все это значит? — Понятия не имею. — Срочно найди Эдуарда и Сергея. Нам нужно выяснить, что происходит. — Конечно. Неделя, посвященная работе над корейскими инвестпроектами, на этом была прервана. Русские не сдавались. Вся эта история с судебным приставом была невероятной. От- куда, черт возьми, мог взяться иск? Кто за этим стоит? Как они мо- гут предъявлять требования на активы, которые уже находятся не в России? Не могут! Или все-таки могут? Я не в силах был сосредоточиться на Корее. Нужно было как можно скорее возвращаться в Лондон. Я позвонил Кевину, дол- го извинялся, что не смогу прийти на ужин, и попросил отменить оставшиеся встречи. Затем связался с «Корейскими авиалиниями» 228